Гей Москва - Знакомства на гей-доске Москвы

В мире животных

После того, как отца у Степана не стало, ему пришлось работать с малого возраста. В деревнях все и так трудились с мала, но Степке приходилось труднее, так как не было рядом сильного плеча и примера. Весенняя страда была закончена, зерновые посажены, настала пора относительного безделья. Эти дни очень нравились Степке, он с раннего утра выводил отару овец на поле подальше от леса, чтоб они не забрели и не затерялось там. В том месте вокруг были холмы, на один из них взбирался Степка, и, подремывая, следил лениво за тем, как пасутся овцы и бараны.

В то лето гормоны брали свое, член торчал колом, стоило только подумать про него. Одногодков в их небольшом селе не было, было полно либо ребятишек помладше, либо уже вернувшихся с армии молодцов, ебавших местных деревенских блядей, Дашку и Марьяну.  Степке это было хорошо известно, он много раз подглядывал за ними в сарае, подрачивая себе. Но сам подойти к Дашке или Марьяне стеснялся, да и не воспринимали они его как ебаря. Поэтому приходилось ему дрочить на пастбище, пока стадо пасется. В один из дней Степке случилось увидеть, как баран залез на овцу и отметелил ее. Дурные мысли нахлынули в голову, вспомнились рассказы старших ребят про то, как кавказцы и чурки ебут овец.  Несколько дней подряд эти мысли удавалось отогнать подальше, но в один день опьяненный непреодолимым желанием выебать хоть дерево, Степка подошёл к одной из овец, что поспокойнее, и вставил ей хуй в зад. Овца заблеяла, остальные бэ-экали в ответ, Степка цепко держал её за шерсть и с напором вставлял и вынимал свой небольшой торчок, пока не обкончался.   Несколько дней Степка по своей глупости боялся, что овца теперь родит какого-то мутанта-бараночеловека, но потом убедил себя в том, что это невозможно и с тех пор ебал своих овец ежедневно по 3-5 раз. Казалось, что чем чаще он сливает свою пацанскую кончу, тем больше и чаще этого хочется. Лето пролетело как обычно быстро, за это время Степка стал опытным овцеебом, близилась уборочная страда, когда и единственного родного человека, бабушки, не стало.  

Одному оставаться и выживать в деревне был не вариант, поэтому на предложение уйти работать на конюшню в соседнюю деревню Степан, не раздумывая, согласился. Хотя денег там обещали немного, зато была своя каморка для проживания и хозяйское пропитание. Ни о какой школе речи и не могло быть, так и остался Степка с 9 классами образования.  Переезды, обживание на новом месте, новые знакомства, привыкание к новому укладу жизни на какой-то период отвлекли Степана от пошлых мыслей, но как только он втянулся в новый ритм жизни, так сразу кроме как про еблю, ни о чем другом Степка думать не мог.  У хозяина росла дочка на 2 года старше Степы, он пару раз к ней попробовал подкатить, но в ответ получил не просто отказ, а оскорбительное и унизительное отношение.   Степка замкнулся в себе и теперь только думал, где бы найти овцу, чтоб выебать хотя бы её.   Однажды вечером Степка мыл лошадей и, когда подошла очередь мыть жеребца Лёвку, на Степу нахлынули воспоминания о лете, о ежедневном дреме в траве и регулярной ебле овец. Степка разговаривал с Левкой, мыл его и жаловался на свою жизнь. Лёвка отвечал храпом и потрясывал гривой. Степка мыл ему пузо и потрогал его яйца, огромные, кожистые, тяжёлые. Левкин хуй был зачехлен в толстый кожаный футляр. Степке захотелось увидеть, как он выглядит, и он стал оттягивать шкуру. Хуй у коня начал стремительно расти, увеличившись не меньше, чем в три раза. Увиденное поразило  Степу настолько, что он не отрывал руки от лошадиного пениса, щупая его и подрачивая. Другую руку он засунул себе в трусы и начал гонять шкурку на своей пиписке.

Головокружение от бешеного удовольствия заставило Степу опуститься на пол и продолжить эту дрочку уже под конём. Близость оргазма окончательно вскружила голову Степе, и он осмелился и лизнул конскую залупу. Оргазм у Левки и Степки случился почти одновременно, только Степка кончил себе в кулак, а Лека выпрыснул полстакана семени прямо Степе в лицо, попав, в том числе, в рот.   Минутное безумие тотчас же отпустило, Степка вскочил в страхе, что кто-то зайдёт и увидит, скорее вытерся и продолжил мыть Лёвку. Однако уже через 10 минут он снова сидел под конём и уже нагло сосал лошадиную залупу, одновременно надрачивая свой конец. В этот раз Лёвка кончил быстрее Степки, и последний проглотил всю конскую кончу и продолжил насасывать лошадиный хуй, пока не обкончался сам. После обмазал своей спермой Левкин хуй и снова жадно его высосал. Лёвка кончил ещё раз, снова так же много и снова все в рот Степке, который проглотил еще раз конскую сперму. 

Разврат в конюшне продолжался недолго, через пару недель Лёвку с конём застукали в самый неподходящий момент дочь хозяина со своим ебарем, которые хотели в конюшне сами поебаться, но обнаружили там Степу, сосущего у коня хуй. Степу выгнали с позором из конюшни, равно как и из деревни, так как слухи о конюхе-хуесосе распространились мгновенно. В соседних деревнях тоже про это были наслышаны, но воспринимали это не более чем шутку. Степе это было на руку, но нормальной работы в этой местности не было. Начиналась зима, ночевать, где придётся, уже не получится. Степка уехал в областной центр в поисках лучшей жизни и сбегая от своей дурной славы. 

Большой город впечатлил Степу обилием людей, торговых лавочек и контор, бешеным ритмом жизни. Работу он нашел сразу, разнорабочим на стройке, проживание предоставлялось тут же в строительном вагончике, правда в каждом из них было по 8 человек, но зато тепло, светло, кормили 3 раза в день, да ещё и обещали платить так, как в деревне и не снилось. Степка приступил к работе. Все было несложно, тупой физический труд. Единственное, что во всей строительной бригаде Степа был единственным русским, не считая прораба. Все остальные были гастарбайтерами с ближних азиатских республик, они хоть и разговаривали по-русски неплохо и относительно понятно, но так как кроме них на стройке почти никогда никого не было, была слышна только чуркистанская речь.  

По вечерам чурки играли в карты и нарды, калякая на своём языке, а Степка лежал на своей койке и мечтал вернуться в свое родное село. В один из дней, когда должна была быть зарплата, прораб вместо денег, пришел, наорал на всех, сказав, что деньги придут через неделю  и то, если работа будет выполнена в соответствии с планом. Чурки не перечили ему, но как только тот ушёл, начали материть и поносить его как только можно на своём языке. Их ненависть и недовольство переключилось на Степу, как представителя той же национальности, что и прораб. Они кричали непонятные для Степки слова, но постепенно успокоились. 

Ночью Степка проснулся от того, что его кто-то душил. Пошевелиться не представилось возможным, так как его руки и ноги были крепко связаны и привязаны к кровати. Чурки столпились вокруг него со спущенными трусами и тыкали в него свои короткие обрезанный небольшие письки с аккуратными черными волосатыми лобками. Степка отворачивается как мог, но его больно схватили за волосы и сжали челюсти. Его начали жестко насиловать в рот, больно ударяя по нёбу. Глубоко их члены не проникали, они были слишком маленькие, но их твердость была сравнима с каменной, они больно упирались в стенки рта. Пару раз Степа задел зубами залупу, за что получил увесистую затрещину по челюсти. С него стащили трусы и один из чурок забрался на него сверху, попытавшись вставить свой хуй Степке в очко. Там было слишком туго и волосато, чтоб это получилось, поэтому пришлось прибегнуть к сливочному маслу, которым чурка смазал Степе жопу.

Хуй вошел все равно больно и туго. Степка кричал, его даже не сдерживали, потому что ночью на стройке больше никого не было. Все чурки из этого и соседних вагончиков побывали в жопе у Степки. После третьего хуя, он больше не кричал, а послушно лежал, подставляя раздолбанное очко и убеждаясь, что животные лучше людей.  Часовая ебля закончилась, чурки разошлись по вагончикам, Степка лежал, не двигаясь до утра. Он хотел уйти прямо сразу утром, пока все спят, но у него не было ни рубля денег. Обещанная зарплата задерживалась. Ещё целую неделю Степа подставлял очко и рот коллегам-чуркам, мечтая сбежать отсюда, как только выдадут зарплату. Но за неделю что-то изменилось. Он стал послушно вставать раком и открывать рот и даже начал возбуждаться от того, как его ебут в жопу. А сперма у чурок напомнила ему по вкусу сперму Левки.  Через неделю, когда обещанная зарплата была выдана, Степка передумал сбегать. Ему стала нравиться и работа, и питание и зарплата и ежедневная ебля с кучей чурок. Так прошло два года, накопив денег, Степка решил наведаться в родное село, хотя бы поглядеть на родной дом.

Понятно, что там его некому ждать, но желание поглядеть на родные просторы было сильным.  Поездка домой обернулась призывом в армию. Степке это было неожиданно, но абсолютно похуй, а может даже и лучше, что так. Обнаружив повестку в ящике, он честно пришёл в военный комиссариат с целью отправиться служить. Он уже явно представлял, как закончились его строительные трудовые будни с сексуальным обслуживанием чурок, и как он наконец станет достойным мужчиной в форме и, наконец, бабы обратят на него внимание, он сможет ебать их вместо того, чтоб трахать овец или поставлять самому очко под чурок. Мечты разбились в пух и прах. На медицинской комиссии у Степы обнаружили сифилис, хламидиоз и гепатит В и его на 2 месяца положили в больницу в областном центре, где ежедневно ставили капельницы и делали уколы, истыкав все вены и всю задницу бесчисленным количеством инъекций. Чурки, понятно, ебли его без гондонов, теперь и сами все перезаражались, и Степу заразили.  Сифилис и хламидиоз были удачно вылечены, чего нельзя было сказать о гепатите. На успешное лечение нужны были дорогостоящие лекарства, которые Степе были не по карману. Степу признали негодным к воинской службе. Перспектива возвращаться на стройку к больным чуркам Степу напрягала, поэтому он рассматривал все другие возможные варианты работы.  Ситуацию осложняло отсутствие собственного жилья в городе, 9 классов образования и состояние здоровья. Решение пришло не сразу, но такое, какое сразу было понятно, что это именно то, что нужно Степе. В зоопарк требовался разнорабочий.

Степу взяли сразу так как он все детство провел на скотном дворе, ухаживая за животными. Его болячки для этой работы не играли никакой роли, а для проживания в самом зоопарке в домике охраны была отдельная комната для него одного. Зарплата была несравнимо мала с той, что платили на стройке, но пока лучшего варианта Степа не нашёл. Понятно, что первое время он опасался взглядов и вёл себя скромно, но когда изучил всю местную обстановку то стал чувствовать себя посвободнее и стал присматриваться к животным.  На мысль его натолкнул охранник, который как-то раз говорил я и рассказал курьезный случай, как раньше во времена когда он тут служил разнорабочим как Степа и зашёл к гориллам в вольер чтобы убираться у них там, то его эти гориллы чуть не изнасиловали, стоило только ему нагнуться. Степа похохотал вместе с охранником над этой историей, но намотал себе на ус. 

Сложность реализации чего-нибудь подобного состояла в том, что  в зоопарке постоянно вместе со Степаном оставался дежурить охранник.  Поэтому никак нельзя было незамеченным пройти к животным и уж тем более попробовать там с ними что-то сотворить.  

Всего работало три охранника по графику сутки через трое. Тот, который рассказал эту историю, регулярно в шутку спрашивал, как прошла уборка у обезьян, не трахнули ли они Степу. Первые разы Степа смеялся и отшучивался, но потом ему надоело это и он ответил, что трахнули. Охранник не поверил и вытаращил глаза, но Степа перестал смеяться и рассказал, как зашёл убираться, а его одна горилла скрутила и держала, а другая сняла с него штаны и долго жестко ебала в жопу. Степа в эпитетах рассказывал, как горит его очко и как он не может срать теперь спокойно. У охранника была эрекция, это было отчётливо видно через его штаны. Он разволновался, покраснел, смутился, растерялся и ушёл к себе на пост.  Степа ухмыльнулся и тоже ушёл к себе, завалившись на кровать. 

Через некоторое время к нему зашёл охранник с бутылкой водки и предложил выпить. Степа не отказался. На исходе бутылки охранник снова завел тему про горилл и еблю в вольере. И на пьяную голову рассказал Степану, что когда он рассказывал ему про то, как его чуть было не изнасиловали обезьяны, он немного приврал. На самом деле, они его реально изнасиловали. Степа не стал признаваться, что сочинил рассказ про еблю с гориллой, а спросил, понравилось ли охраннику, как его ебали? Тот кивнул и продолжил признание, что теперь сам хочет уже много месяцев повторить. Степа предложил прямо сейчас. Охранник замолчал, но Степа решительно взял его за руку и повёл к вольеру с гориллами. 

Обезьяны спали в своих будках, но тотчас услышав скрежет замка, пробудились и зашагали по вольеру. Степан захватил бананы и угостил двух проживавших тут обезьян. Они не были голодны, бананы взяли, но положили их рядом с будкой и с интересом и вопросительно смотрели на нас, мол, че приперлись. Степан приказал охраннику снять штаны и встать раком, тот выполнил. Гориллы крутились вокруг, но не понимали, чего от них хотят.

Тогда Степан сам снял штаны, надрочил хуй и, поплевав на него, пристроился сзади к охраннику и начал его ебать. Очко у него оказалось разъебано в хлам, такое мягкое, что туда могла бы войти хоть останкинская башня. Гориллы гоготали и прыгали вокруг ебущихся мужиков. Степке надоело ебать это ведро, он вышел и вставил свой хуй в рот этому пидору. Наконец, одна из горилл поняла, что к чему, и начала ебать охранника своим красным крючкообразным членом. Охранник начал стонать, будто ему было реально в кайф от этого. Обезьяна кончила ему в жопу и отошла, вторая не захотела проделывать то же самое. Я взял стоящую рядом лопату и вставил в очко охраннику её черенок. Его жопа идеально охватила деревянный ствол, охранник начал неистово орать и бурно кончил. Гориллы весело ржали и хлопали в ладоши. 

Следующего дежурства с этим охранником, Степа ждал с нетерпением. Охранник, видимо, тоже, потому что как только зоопарк опустел, он подошёл к Степе и предложил тут же пойти в обезьянник. На этот раз они оба встали раком перед двумя гориллами. Простоять пришлось долго, прежде чем к очку охранника пристроилась одна из обезьян, а после и вторая начал ебать Степана. Обезьяны ебали грубо, но быстро. Получив по порцию спермы себе в жопы, Степан отлизал очко охраннику и высосал из него сперму, и охранник сел на лицо Степан, потужился и вместе с обезьяньей спермой высрал ему увесистую какашку. Степа опешил, не успев сориентироваться, как охранник повернулся к нему и начал слизывать с его лица свое дерьмо, засасывая Степу в губы. От безумия изврата у Степы случился неистовый оргазм и повторное семяизвержение. 

Случившееся связало охранника и Степу единой нитью. Степа доверился ему и рассказал свою историю, как ебал овец, сосал у коня, как его ебали чурки на стройке. В ответ услышал, что охранник на самом деле сидел на зоне, где его опустили и сделали петухом, как он там чистил парашу и несколько раз вылизывал её языком. После освобождения в голове что-то екнуло и теперь то, что было сделано над ним насильно, требовало уже осознанного намеренного желанного воплощения. В подтверждение своих слов охранник прошел вместе со Степаном в их служебный туалет, который хоть и был относительно чист, но все же был как все туалеты на работе. Охранник встал на колени и опустил голову в унитаз, в самую воду, а после начал лизать ободок.

Было видно, что он возбуждает я от того, что кто-то наблюдает за его унизительными действиями. Степан смотрел без особых эмоций, ему стало не по себе, но вдруг возникло желание наступить на него ногой. Степан наступил прямо в обуви на голову охранника, воткнув её вглубь унитаза, и плюнул туда. Ему хотелось одновременно и раздавить его от отвращения как мокрицу и повторить его грязные действия. Степан взял за шкирку охранника, вынул его из унитаза и откинула на пол, велел открыть рот и вставил ему в рот ершик для унитаза. Ершик был не менян неизвестно, сколько времени, с присохшим говном, ржавый от воды, с мятыми ворсинками. Охранник вытащил свой хуй и дёргал его как безумный, тащась от своего унижения. Степан пинал его, плевался, открывая новые для себя ощущения быть доминирующим. Охранник обкончался, но Степа не позволял подняться ему на ноги, вынул свой хуй и обоссал с ног  до головы, а после приказал отлизать полы в сортире от пролившейся мочи. Это чмо выполняло все беспрекословно. Этот день изменил Степана кардинально. Теперь ему не хотелось подставлять жопу обезьянам, ебать овец и так далее. Ему хотелось заставлять делать это других, унижать их, втаптывать в грязь. 

Всю ночь Степану снилось, как он водит этого охранника на поводке на цепи от вольера к вольеру, подставляя его очко на проеб обезьянам, медведям и прочим обитателям зоопарка. Утром от этих мыслей пришлось подрочить и успокоиться на двое суток, пока будут дежурить другие сотрудники. Следующее дежурство для охранника стало откровением. Как только последний сотрудник зоопарка ушёл домой и замок на воротах был надежно заперт, на охранника был надет ошейник с цепью. Для начала ему было приказано вылизать Степановы ботинки и открыть рот для приема мочи.

А после началась экскурсия по зоопарк на поводке. Сперва заглянули по традиции к гориллам, которые уже выучили, для чего к ним приходят по вечерам и сразу пристроилась ебать охранника. В этот раз они чередовались несколько раз, Степан наступил на его голову сапогом, чтоб он чувствовал свое опущенское положение. 

Когда гориллы удовлетворились, Степан вывел охранника на улицу и повел к вольеру к ослам. Два осла стояли и дремали. Приказ выебать их поочерёдно был выполнен четко. Охранник ебал своим петушиным отростком ослиные жопы и довольно щерился, кончая в них.  Закончив с ослами, Степан повёл охранника к общественному туалету для посетителей. Тот был чисто вымыт уборщицами. Степа поссал в писсуар и приказал отлизать его. Пока охранник тыкал я своим еблом с теплую мочу, Степа плевал туда и ногой подталкивал его голову. После Степа сел на унитаз, положил подошвы сапог на рожу охранника и начал срать, пересев потом прямо ему на ебло. Это чмо послушно отлизало очко, а потом и унитаз, сожрав все плававшее там дерьмо. 

В этот момент Степе вдруг стало непреодолимое противно от всего этого и его стошнило прямо на вылизываю его сортир охранника. Тот посчитал это частью сценария и был только счастлив, купаясь в дерьме и блевотине. Но Степа бежал из туалета в душ, отмывал себя от всей этой грязи, плевался и пытался очистить свой мозг от всех извращенских мыслей. Наступил момент, когда случился перебор в извращении и отношение к нему поменялось на резко противоположное. Охранник пришёл и стал обсуждать сегодняшнюю сессию, но Степа не мог даже слушать это и ушёл к себе спать. На утро на столе у руководства лежало его заявление об увольнении. 

Степа вернулся на стройку, но уже в нормальную русскую бригаду. Начал хорошо зарабатывать, поступил в автодорожный техникум. Заработанные на стройке деньги позволили арендовать небольшое помещение под СТО и Степа открыл свой бизнес, быстро разросшийся в крупную точку с мойкой и несколькими  подъемниками. Как только бизнес попёр в гору, так тут же нарисовались невесты, Степан женился. Где свадьба, там и дети, жена забеременела. Жуткий токсикоз никак не мог сочетаться с сексуально жизнью и у Степы случился жуткий недотрах. Несколько недель он терпел и сдрачивал сперму в унитаз, а потом он вспомнил свои подростковые методы решения этого вопроса и эта заразная мысль поглотила его. Степа уехал из города в ближайшую деревню и заприметив мирно пасущихся овец, подошёл к ним, осмотрел я, пастуха видно не было, быстро распоясался и выебал одну, кончив меньше чем за минуту. 

Вечером он направился в зоопарк, но на беду в эту смену там работал другой охранник. Выяснив, когда будет работать тот, Степа неудовлетворенный вернулся домой. Двое суток беспрестанных мыслей о ебле с извратами, казалось, длятся вечно. В вечер дежурства того охранника-чмошника, Степа ебал ослов около трех часов, а после стоял раком у горилл, пока те не спустили по 2 раза. Охранник рассказывал, что каждое дежурство подставляет очко гориллам, они уже привыкли, знают и умеют, как это делать. А ещё у них появились кони и он уже пробовал подставлять очко под их член.

Степан ни разу не видел, как конь ебет человека и охранник ему решил показать. Они прошли в конюшне, там стоял, спал жеребец чёрной масти. Охранник похлопал его по шее, начал гладить, спускаясь к его яйцам. Степе тоже захотелось потрогать лошадиные яйца и член. Последний раз это было много лет назад с Левкой. Степа взял в ладони эти тёплые кожаные мешки и перенёс в детство. Между тем лошадиных член вырос в длинную дубинку, а охранник уже снял штаны и пытался подлезть под коня и насладиться. Степа выхватил конский хуй из рук охранника и  непреодолимым желанием взял его в рот, вспоминая, как отсасывал Левке. Конь тихонько ржал, Степа вставил головку хуя в очко охранника. Дальше конь сам дернулся и вставил свой член глубже. Пара фрикций - и охранник соскочил с члена, из очка полилась струями конская конча. Степан снова взял в рот конский хуй, облизав его, а после вылизал жопу охраннику, попросив выдать ему все содержимое и потом сосать я и валяться в дерьме, как в тот раз в обезьяннике. Охранник с удовольствием потужился и обосрался на лицо Степке, после чего они размазали все говно по себе и долго сосались, валяясь в конюшне на полу.   Безумие длилось до рассвета. 

Жена дома устроила Степану истерику, обвиняя его в том, что он завел любовницу. Её нервный срыв привел к выкидышу и разводу. Степа сильно переживал очередную неудачу в личной жизни и завёл себе дома собаку, чтоб хоть кто-то был ему рад по возвращении домой. Первой собакой была такса, но в какой-то момент осознав, что в его случае, собака может помочь ему не только с одиночеством, но и с сексом, в его квартире поселился лабрадор. Не с первого раза, но постепенно Степа приучил его трахать себя в жопу. Оказалось, что ебаться с собаками -то совсем не то, что с обезьянами. Когда кобель захерачит свой хуй в очко, с него уже не соскочить, в жопе надувается такой узел, который не даёт выйти собачьему хую назад. Лабрадор попался Степану ужасно ебливый и был готов залезать на хозяина хоть каждый раз когда, тот появлялся дома. 

Тема общения с собаками так понравилась Степе, что тот начал искать друзей по интересам и, как ни странно, очень быстро нашёл одного собаковода, который любил собак не только разводить, но и использовать в своих утехах. Тот специализировался на догах. В их первую встречу Степу выебли поочерёдно три дога, живущих в то время у этого мужика. Общение собачников переросло в дружбу и взаимные походы в гости и поочерёдно еблей то с лабрадором, то с долгами, то друг с другом.  Как-то Степан рассказал своему другу-собачнику про ох нника в зоопарке и тот сильно заинтересовался. В следующее же его дежурство у горилл раком стояли уже трое мужиков, а после трое отсасывали поочерёдно коню и кидали жребий, кто сегодня подставляет жопу под конский хуй.  В этот раз выпало Степану, но он уступил собачнику, который был безмерно счастлив ощутить в себе лошадиную залупу. 

Так эти трое мужиков, любителей животных жили, встречаясь периодически то дома, то в зоопарке. Через несколько лет все трое съехались в один загородный дом, где оборудовали и собственную конюшню и вольер для разведения собак, организовали хозяйство по разведению овец. Степа словно вернулся в свое детство. Он снова пас овец на пастбище и снова ебал их прямо в загоне, не боясь, что кто-то его увидит и осудит. В конюшне у них было трое коней и теперь не нужно было кидать жребий, кому достанется лошадиная залупа. Собачник был счастлив, он давно мечтал о просторном вольере за городом для разведения собак. Ну, а то, что прямо в этом вольере можно будет вставать раком и давать в жопу кобелям, об этом тот даже мечтать не мог. Трое этих заводчиков животных известны и по сей день в своей области, только ни единая душа не догадывается, насколько они любят своих подопечных, да и похоже, что любовь эта взаимна.

Конец.