Гей Москва - Знакомства на гей-доске Москвы

Семейная традиция

Не знаю как в других семьях, но в нашей - единственным способом помыться была баня. Мы жили в квартире гостиничного типа, в конце коридора была общая душевая в таком отвратительном состоянии, что родители туда не ходили и нас с сестрой не пускали, дабы не подхватить там какую-нибудь заразу или не обрезаться о побитый кафель. Каждую пятницу мы собирали сумки и ехали долго сначала на трамвае, потом на автобусе в пригород, где жили бабушка с дедушкой. У них как почти во всех тамошних домах рядом с домом стояла старенькая баня, вросшая нижними бревнами в землю. Отец с дедом обновили немного ее изнутри, обмазали котел цементом и обложили кирпичами, позатыкали щели паклей, замостили новые полати и полы и можно было еще несколько лет не думать о строительстве новой, денег на что все равно не было. Первыми всегда ходили дед, отец и я, потом шла женская половина семьи.

Дед с отцом топили до температуры, иногда доходящей до 120 градусов, тогда еще был жив старый термометр на стенке. Когда дед начинал наподдавать, я кричал в бане в крик и пытался убежать, отец меня держал и говорил, чтоб я терпел. Я прятал голову в войлочный колпак и пытался засунуться в него весь, лишь бы хоть как-то оградиться от раскаленного пара, продирающего до костей. А после начинали хлестаться вениками, пока с тех не облетит листва. Я ненавидел баню и каждый раз уже с четверга начинал имитировать болезнь, кашлял, говорил, что болит живот и прочее, лишь бы не ехать к бабушке с дедушкой в это раскаленное адское место. Из недели в неделю, из месяца в месяц, из года в год повторялись эти банные пытки.

К подростковому возрасту я смирился, привык и стал легко переносить жар. Дед к тому времени помер, и в баню ходили мы с отцом вдвоем. Летом мы вместе с ним ходили в лес неподалеку заготавливать веники, в основном, березовые, поменьше дубовых. Так и жили, пока отца не скосил инфаркт. Ритуальные дела как это необходимо все были сделаны, и мыться все равно было нужно. Мы теперь с матерью и сестрой ездили втроем к бабушке. Я, ставший единственным мужчиной в семье, топил баню, как научился за долгие годы, смотря как это делают дед и отец, ходил за вениками, мастерил их, связывая туго, как учил дед и хлестался до одурения огненными вениками, облетевшими до состояния прутьев, оставляя красные полосы на своем теле, а после обливался ледяной водой из ушата или если была зима то выбегал на улицу голый и валялся в снегу, не стесняясь, кричал, как медведь в зоопарке, когда просит жрать. Невесты меня особо не интересовали, как и вообще сексуальный раздел в принципе. Я дрочил по утрам в носок, никого не представляя, а концентрируясь на своих абстрактных ощущениях удовольствия.

Сестра же была старше меня на 2 года и, учась на 2 курсе института, представила нам жениха Егора. Егор был странный малый: худенький, с забитой татуировками правой рукой, с тоннелями в ушах и бородкой. Ему было 19 лет, но борода прибавляла ему солидности и возраста лет на 10. Мне он казался намного старше моей сестры и тем более меня, а дырки в ушах вообще делали его каким-то заграничным кентом в моих глазах. Через несколько недель знакомства. Когда Егор стал постоянным гостем в нашей квартире, мама предложила ему съездить вместе с нами к бабушке, познакомиться, посмотреть, как она там живет, ну и, при желании, разделить с нами нашу семейную банную традицию. 

В ближайшую пятницу мы отправились вчетвером загород.  Сказать, что бабушка была удивлена выбором внучки - значит, ничего не сказать. Внешний вид Егора поразил ее до косточек, она посчитала его не иначе как придурком. Наше с мамой впечатление, когда мы увидели Егора впервые, было абсолютно таким же. В дальнейшем мы попривыкли к его экстраординарному виду, но все равно он был для нас совершенно странным типом. Мама была уверена на 100%, что у них с Танькой несерьезно, и скоро, она поймет, что это не тот надежный мужчина, с которым нужно заводить долговременные отношения.

Но пока у них был букетно-конфетный период, и Танька летала на крыльях влюбленности. Правда, Егор дарил Таньке не цветы и конфеты, а колечки и кулончики на завязочках. У Таньки уже скопилась целая шкатулка этого барахла, и ее любимым занятием, когда Егора не рядом, было сидеть и перебирать и рассматривать всю эту поебень. Я пошел топить баню, Танька с Егором ушли на огород полоть грядки. Я затопил и решил поколоть дрова, хотя колотых было достаточно, но чем еще здесь заниматься? Полчаса интенсивной работы  и я был насквозь, мать принесла мне холодного компота из погреба. Тут появились наша блаженная парочка в прелестных венках из одуванчиков. Они проплыли мимо нас на воображаемой лодке под названием «Любовь».

Мама покрутила пальцем у виска, а я закатился смехом. Ну, странный, ну и что, у всех свои странности, у этого они хотя бы на виду. Зато он смешной и Танька от него без ума, вон, светится от счастья. Я подложил дров в печку. Огонь горел резво, раскаляя камни и быстро подогревая воду. Я залил веники и пошел поваляться в гамаке. Танька с Егором играли в бадминтон. Шорты у Егора и так были с длинной мотней посередине, будто он обосрался, да еще постоянно сползали с его худого тела, показывая резинку от трусов кислотно-зеленого цвета . 

Я был практически уверен, что ни Танька, ни Егор не пойдут в баню, поэтому не стал им объявлять, что баня готова. Я зашел домой, взял полотенце, банку компота, крикнул бабушке, что я ушел париться, приду через часа полтора, не раньше, не нужно ходить каждые 10 минут и кричать, все ли у меня в порядке. Но к моему величайшему удивлению Егор увидев, что иду с полотенцем и компотом, тоже метнулся в дом за полотенцем и уплелся за мной. По пути я засомневался, как его туннели в ушах выдержат жар, он ответил, что без проблем снимет и в предбаннкие тут же продемонстрировал этот фокус с раскручиваением. В ушах остались аккуратные дырки. Я не смог сдержаться и прыснул от смеха. Егор не обиделся и посмеялся вместе со мной.

Мы стали раздеваться и тут мне пришлось еще раз очень сильно удивиться. Когда он снял свои трусы цвета «вырвиглаз»,  оказалось, что там он прятал нереально длинный член, более чем в 1,5 раза длиннее моего обычного писюнчика. Но не его нечеловеческие размеры были предметом моего удивления и даже не то, что он был гладко выбрит на лобке и яйцах, эта современная мода была мне знакома, а то, что моталось на его конце. Из-под крайней плоти выглядывало тонкое стальное колечко, на котором была крупная стальная бусина. Я хотел что-то сказать, но запнулся от этого сюрприза. Егор понял это, как необходимость тоже снять, чтоб не обжечься, и быстро вытащил кольцо. Для него все эти пирсинги, татуировки, дырки в ушах были совершенно обычным делом, он давно привык и не замечал круглых удивленных глаз окружающих.    Я почувствовал себя отсталым от жизни, так как у меня не было нигде никакого пирсинга, ни одной татуировки, и мои хуй, яйца и жопа были сильно заросшими вьющимися темными волосами, равно как и подмышки. 

Мы прошли в парную, сели на полати, я нацепил на нас шапки, и начал поддавать на камни шайкой воду, в  которой предварительно замочил специальную травяную запарку из еще дедовых запасников. Его густо втянул ароматный воздух и произнес: «Кайф». Я достал из ведра веники, стряхнул с них воду на камни и стал разгонять зашипевший пар. Немного помахав, выгнал Егора и сам вышел чуть остыть. Я глаз не сводил с его хуя, мне казалось, что это хвост гуманоида, но никак не человека. Мы зашли второй раз и тут я начал наподдавать уже посерьезному, по-дедовски, Егор не выдержал такого жара и вышел в предбанник, я же начал париться как в былые времена, когда были живы отец и дед. Веники здорово обнимали мое тело, пропаривая до нутра.

Я облился ледяной водой и вылетел в предбанник скорей лечь. Чуть не задавил Егора, он отполз к противоположному концу кровати и сел, согнув ноги в коленках так, что мне были видны его хуй с яйцами как в кресле гинеколога. Первые минуты я лежал полумертвый, потом открыл глаза, позвал Егора снова париться, но тот сказал, чтоб я парился сейчас сам, а он чуть позже, когда не будет такая высокая температура. Я второй раз нахлестался так, что еле выполз из парной. Егор курил что-то вонючее, на вопрос, что это за говно он курит, он хитро на меня посмотрел и передал мне скрученную цигарку. За секунду я передумал гору мыслей, что я никогда не курил траву, что Егор этот и впрямь очень странный, что вид у него полностью соответствует его поступкам, глазами проследил все его вены, никаких следов уколов нет, что, конечно же, нет, я не буду курить. Но мысли - мыслями, а я затянулся, покашлял, отдал назад, резюмировав «какая гадость». Я отдохнул и пошел третий заход париться. Я хлестал себя, будто бил розгами провинившегося раба, пока веники не превратились в метлы. Жар в печке стал падать, я не стал подкладывать больше много дров, кинул 2 полена, чтоб не остывала вода, облился холодной водой, вышел из парной и оставил дверь открытой.

Я развалился на кровати, а Егор зашел в парную и разлегся на теплой полати. Парная проветрилась, и я толкнул дверь ногой, чтоб она закрылась. Я закрыл глаза и унесся на некоторое время в легкую дремоту, где в бане был я, отец дед и Егор, мы все смотрели на его член, а потом подошли и стали трогать руками как музейный экспонат. Я открыл глаза, мое тело покрылось мурашками, я замерз и зашел в парную и застыл от увиденного. На полати сидел Егор и сосал сам себе свой хуй. Его худоба и размер органа позволяли не сильно утруждаться в акробатических способностях. Достаточно было просто немного потянуться вперед, и он свободно заглатывал на треть свой хуй. Егору было по барабану, что я стою и смотрю, он был на своей волне и медленно с причмокиванием сосал себе, другой рукой оттягивая яйца так далеко, что должно было быть уже больно, но ему, по ходу, не было больно. Не знаю, что щелкнуло у меня в голове, но мой хуй вскочил на полпервого дня и в таком состоянии решил остаться надолго. Прятать тут его было некуда. Я начал дрочить его рукой, не сдвигаясь с места. Егор не поднимал глаз и все еще занимался собой. Я решил тоже попробовать дотянуться до своего. Сел на полати рядом с Егором и начал пытаться сгибаться к члену.

Мой размерчик в 19 см хоть и казался мне большим, но дотянуться до него ртом оказалось невозможно, мне не хватало сантиметров 10-15. Егор, не выпуская свою залупу изо рта, хитро глядел на меня, глазами показывая на свой хуй, постукивая своей головкой себе же по губам и языку. Я понял его намек, и снова мысли о том, что это все крайне странно, полностью разошлись с предпринятыми действиями. Я наклонился и взял в рот его залупу наполовину. Сообразив на вкус, что хуй ничем не отличается от пальца, я заглотил его настолько глубоко, насколько мог: это была половина его длины. Я начал посасывать как леденец на палочке. Егор схватил мой хуй и начал мне дрочить, а после лег параллельно мне и взял в рот мне хуй. Это был первый раз, когда у меня кто-то взял в рот. Я охреневал, как это круто когда горячий рот с какими-то непрямыми ходами натягивается на член, как губы плотно обхватывают головку и щекотят борозду. Я быстро начал кончать и хотел оттолкнуть Егора, но тот наоборот присосался как можно сильнее и принял все мои сильные струи себе в рот, проглотив все до капли.

Я подумал, что мне он тоже хочет кончить в рот, этого я не хотел, поэтому посасывал осторожно, чтоб в случае чего быстро убрать рот. Егор не торопился кончать, он подталкивал меня ближе к яйцам, я начал их лизать. Они у него были такие гладкие, ровные, что легко помещались по одному мне в рот. Мой хуй снова стоял как ракета на Байконуре. Егор подвернулся ко мне, приподняв ноги, и притянул меня к себе, направив мой хуй себе в жопу. Не ожидая, что у мен что-нибудь такое получится, я думал, что это просто имитация, но повожу ща ему членом по животу, но мой хуй вместо того, чтоб упереться в жопу, провалился в нее как рыбак под воду на тонком льду. Ощущения были такие, что ствол моего члена зажали в тисках со всем сторон, а головку обмотали полотенцем, смоченным в кипятке. Я не знал, что делать и как двигаться, Егор схватил меня за жопу и стал сам направлять меня и задавать ритм. Через пару минут я все понял, мне стало жутко неудобно трахать скрученного буквой «зю» Егора самому находясь при этом в ограниченном пространстве под потолком, да еще в горячем помещении. Я стащил его на нижнюю ступень, сам встал, чуть присев и на всю амплитуду стал ебашить этого татуированного паренька так, будто всю жизнь этим занимался.

Егор весил не более 60 кг, а я доходил уже до 80, поэтому  легко с ним справлялся и даже боялся сломать, особенно когда он визжал как собачка. Я спросил на всякий случай, все ли нормально, он кивнул головой, сказал, что все охуительно. В это же время раздался бабкин голос: «Сашенька, у вас там все нормально?». Хором ответив, что все нормально, мы продолжили трахаться. Очко у Егора стало сжиматься, он закряхтел и оттянул свои яйца, будто хотел их оторвать. Он начал кончать с такой силой, что обстрелял потолок и безжизненно развалился на полати. Я решил, что трахать его, наверно, больше не надо, вышел из его жопы, сполоснул залупу и стал додрачивать рукой, кончив на пол. Я приоткрыл дверь, чтоб пустить свежий прохладный воздух, а сам лег рядом с Егором. Он медленно двигал телом как питон, пребывая в кайфе, и теребил своего полувялого удава. Прошло минут 10 прежде чем мы отошли от блаженства. 

Сюрпризы на этом не заканчивались. Мы сидели, сложив ноги по-турецки, и вдыхали запах травяного настоя. Егор встал раком на полатях, немного присев на ноги, как пес и начал массировать себе попу, проникая туда пальчиками. Не понимая, что требуется от меня, я на голой интуиции запустил туда свои пальцы. Он посмотрел на меня и, закатив глаза, раздвинул свои маленькие ягодицы. Его жопа так охотно глотала мои пальцы, что мне стало страшно, что они оттуда не вылезут назад. Егор дотянулся рукой до танькиного восстанавливающего бальзама для волос, зачерпнул пригоршню и густо намазал на очко.

По этой силиконовой смазке моя ладонь с легкостью протиснулась в жопу Егору и провалилась до уровня запястья. Мой кулак оказался в заточении в егоркином очке, я попытался вынуть его, но жопа не давала, тогда я сделал усилие и Егор зарычав, выпустил меня. Я снова влез ему внутрь и начал проворачивать ему там. Он так смачно стонал, что мне начало нравиться это сумасшедшее извращение. Егор перевернулся на спину и задрал ноги, я всадил ему кулак в этой позе и, чувствуя некоторую свободу, начал слегка вынимать и снова вталкивать в податливую задницу. Стоны как в лучшем немецком порно заполнили парную. Егор схватил меня за руку и велел застыть. Он взял в руки свой хуй и начал его немножко дрочить, потом прыснул, потом еще и еще, и после из него полилась сильнейшая прозрачная струя. Он писал себе на живот, грудь, доставая подбородка, и потом открыл рот и направил себе ее туда. Моча стекала на его тело. В конце он взял залупу в свой рот полностью, было видно, что он глотает, кадык ходил вверх-вниз. Меня не сказать, что сильно впечатлила эта картина, но ссать я тоже хотел и после некоторых потуг вылился Егору на живот и в конце наполнил его приоткрытый рот, он сделал глотательное движение, и рот опустел. Кулак из очка доставал с трудом. Каким бы тощим не был Егор, и как бы он не умел расслаблять свое очко, мышцы в жопе у него были сильными и упорно не хотели выпускать мою ладонь. Так много нового было в этот день, а вот сил уже не оставалось совсем. Мы ополоснулись березовым отваром из-под веников, я кинул в печку еще пару полен, и мы вышли из бани, уступив место женскому полу.

Мы не обсуждали и не обговаривали с Егором то, что произошло в бане. Он все так же ухаживал за Танькой, шокировал маму и бабушку своим внешним видом. Он снял тоннели из ушей, но сделал новый пирсинг, проколов язык. Еженедельно по нашей семейной традиции мы продолжали ездить в баню, где ароматное парение свежими вениками успешно сочеталось с последующим взаимным отсосом и еблей Егора в жопу. Так, сперва в бане, а после в ЗАГСе, Егор стал полноценным членом нашей семьи. Понятия не имею, что у них там происходит в постели с Танькой, и в какие отверстия она пускает его одноглазую змею со стальным брекетом, но я крайне рад, что в семье появился еще один «любитель» бани, да еще с таким набором банных процедур.

Конец