Гей Москва - Знакомства на гей-доске Москвы

Папка №5

Мой отец ушел из семьи, когда мне было 6 месяцев, поэтому я его совсем не помню. Все фотографии мать уничтожила, дабы никогда больше не вспоминать былые времена. Я рос единственным ребенком в семье, мать отчаянно пыталась встретить подходящего мужчину, который стал бы ей хорошим мужем и отцом, но все ее романы не продолжались долго. С самого детства я привык к этой ротации кадров, происходящей в семье, поэтому, когда она выгнала из дома очередного кобеля, я был готов, что в скором времени появится новый кадр. Я учился на 2 курсе на историческом факультете.

Можно было бы снимать с ребятами комнату и жить отдельно от матери, но я не хотел менять свою комфортную жизнь в отдельном коттедже, где у меня была не то, что своя комната, а целый этаж. Спальня матери находилась на первом этаже, а на втором была моя комната, гостевая комната, зал, зимний сад и открытая терраса. В этом доме мы живем всего пять лет, а до этого скромно ютились в однушке, переделанной на двухкомнатную квартирку.   После смерти бабушки с дедушкой, мы продали свою квартиру и их старенький деревянный дом и купили этот недостроенный коттедж на окраине города.  Спасибо мамкиным хахалям, которые один за другим, передавая строительную эстафету, заканчивали ремонт, клали плитку, доводили до ума отопление и электрику.  В какой-то момент я подумал, что маман нарочно выбирала мужиков по их навыкам, чтобы был полезным в быту в качестве бесплатной рабочей силы. Свою комнату я ремонтировал постепенно сам по примерам из популярного дизайнерского паблика. Переезжать отсюда, где почти все было сделано своими руками, на тесное койко-место в студенческом скворечнике, мне совершенно не хотелось. Маман со своим ухажером спокойно проживали внизу, я наверху. Никто из приходящих-уходящих меня особо не воспитывал, я был предоставлен сам себе. Хотя вот последнего, четвертого ее «мужа» мне было жалко. Он отличался от всех предыдущих, которые, не смотря на работящий характер, внутри были обычными мужланами с нескрываемой страстью к водке и рыбалке. Олег был преподавателем приборостроительного техникума, очень вежливый и интеллигентный, всегда опрятно одет и даже ночью, выходя на кухню, он был словно барин облачен в шелковый халат с кистями, пижамные штаны и синие тапки с золоченой обстрочкой.  Вероятно, это и надоело матери, которая хотела более брутального и мужественного спутника жизни.

Около недели дома царили тишина и спокойствие, пока однажды ночью я не проснулся от непонятных криков на первом этаже. Я скатился вниз по лестнице и, увидев, что к материной спальне ведет дорожка из снятой на ходу одежды и стоит хорошо знакомый мне аромат маминого любимого ликера вперемешку с жутким запахом спирта, понял, что в наших рядах пополнение, попытка №5. Я поднял серые, рубашку, посмотрел обувь, оценил бренды и качество износа и сделал вывод, что одет в это мужчина с достатком чуть выше среднего, но полным отсутствием вкуса.  Светло-зеленые болотного цвета легкие штаны, будь они хоть от самого модного и дорогого кутурье, ну никак не сочетаются с синей классической рубашкой и черными лаковыми туфлями. Такое может надеть либо утрамодник-фрик, но чаще просто человек, не имеющий ни капли художественного вкуса.  

Я прошел к спальне, оттуда шли характерные звуки скрипа кровати, материны стоны и отборный мужской мат. Мужик так грубо матерился, что мне показалось, что он там ее избивает, но услышанные слова «да, я твоя, делай что хочешь», убедили меня в том, что за стенкой происходит жесткая ебля после недельного воздержания. Я сходил на кухню попить, обнаружил там, как и предполагал, бутылку Бейлиз и бутылку дешевой водки. Странно, вещи все дорогие, а водка дешевая. Мне стало жутко интересно увидеть этого мужчину, что это за разбогатевший простолюдин в модных шмотках, пьющий дешевый алкоголь.

Дверь в спальню была закрыта, зайти с глупым предлогом я не набрался наглости. Решил пойти к лестнице, оттуда мне было хорошо видна часть коридора и вход в кухню, можно было притвориться, что я только что спускаюсь.  Я сел на ступеньки, ожидая, что гость выйдет на кухню, но маман была ненасытна, то ли мужик с гиперлибидо, возня в спальне не прекращалась, я устал сидеть и ушел спать. Мысли и думы о новом жильце не давали мне глубоко погрузиться в сон. Я хоть и привык к  этому чувству нового знакомства, но период притирки и выработка привыкания к новому человеку в доме - все равно не самые приятные ощущения. Предыдущий интеллигент был в этом плане очень спокойным и обходительным, какой будет этот неизвестно.

 Прокемарив пару часов, я снова проснулся. Дома было тихо, наверно, все уснули. Я прошел к лестнице и увидел, что на кухне горит свет и еле слышится пошаркивание, как будто там кто-то скребет по полу. Я быстро спустился с лестницы, ожидая увидеть там мышь, что случалось нередко, хоть мы и раскладывали приманки с ядом по подвалу. Но у края лестницы увидел, что этот звук получается от того, что халат с пуговицами стукается о напольную кухонную плитку. Маман в накинутом халатике стояла на коленях перед мужиком и делала ему минет. Каждый раз край халата опускался до пола и ударялся пуговицами. Мужик курил и выдыхал дым прямо ей в глаза. Мужчина был широкой кости, но стройный, как будто резко похудел. Было видно, что он вообще то крепкий, но узкие бедра и отсутствие живота выдавали в нем толи вегана, то ли узника концлагеря. Майка алкоголичка моталась на нем как на вешалке, на груди была татуировка, не мог ее разглядеть.

На коленке тоже была татуировка в виде четырехконечной звезды как на компасе. Я ничего не соображаю в татуировках, но впечатление складывалось, что мужчина из мест не столь отдаленных, потому и такой худой. С непонятным чувством неудовольствия я поднялся назад к себе и с путающимися мыслями о том, что маманя привела в дом зека, как бы он нас тут всех не убил и не обокрал, откуда у него такие дорогие туфли и почему дешевая водка. В голове вертелся водоворот предположений и догадок, который сменился ровной умиротворенной глубиной сонного царства. 

Будильник пропиликал в 9, сегодня была суббота, у меня планировалась одна лекция в 13.00, поэтому можно было не спешить. Я достал телефон, стал просматривать новости, новые фотки и посты, хуй стоял и требовал дрочева, я выбрал фотку подходящего самца и начал дергать вспотевший за ночь конец. Озарение от того, что я вспомнил ночные бдения, не позволили мне кончить. Мать по субботам работает, а этот новый неизвестно да или нет.

И, вообще, может он на 1-2 раза, а не надолго. Сейчас я в доме один иди с этим. Я натянул треники, футболку, спустился на кухню. Вещей не было, коридор был чист, я успокоился, что один, но тут заметил туфли. Туфли стояли, только их переставили аккуратно в обувницу. Значит он тут.  Снова небольшое нервное напряжение защекотало в животе. Я зарядил кофемашину, засунул в тостер хлеб и присосался к минералке, любуясь весенним палисадником, в котором подрастали посаженные 5 лет назад мною туи. Хриплое приветствие «Здорово, пиздюк, я твой новый папка, встречай и радуйся», прозвучавшее мне в спину застали меня врасплох, я подавился водой и выплюнул ее в горшок с драценой. Тут же меня по спине сильно ударили несколько раз ладонью, из бронхов вылетело все чуть ли не вместе с легкими. «Будь здоров, не кашляй» - мужик, не смотря на свою внешнюю худобу, имел недюжую силу.

Я повернулся, мужик протягивал мне руку, я поприветствовал его. Рукопожатие было как выдавливание через чеснокодавку. «Ну, че такой хилый то, будем знакомы, Виктор, только никаких дядь Витей, сразу предупреждаю» - на этот раз закашлялся он, и пришла моя очередь стучать ему по спине.  Я взял свой кофе и сел. Виктор открыл холодильник и шарился по нему глазами. Я смотрел на него и сокрушался. Да, это вам не прошлый интеллигент с аккуратным маникюром и манерами а-ля франсе. Передо мной стоял совершенно классический русский мужик, босиком с толстыми, покрытыми корой и трещинами пятками, сбитыми костяшками на пальцах. Татуировка на груди была в виде церкви с куполами, на плече была татуировка в виде полуголой женщины по пояс, а на спине неожиданно красивая огромная татуировка в виде крыльев с текстом на латинице. Я знал некоторые латинские слова и примерно перевел для себя как «рожденный летать - обречен на бессмертие».

Это красивое изречение, выбитое на спине, диссонировало с куполами на груди. Будто спину приклеили от другого человека. Кроме того вытянутая белая майка и удлиненные белые трусы свободного кроя с надписью PierreCardinкрайне не сочеталась с его тощими коленками с синей звездой на одной из них и общем впечатлением как осужденного лет на 10 за какое-нибудь мочилово. Виктор выудил из морозилки ночную бутылку водки с остатками на донышке грамм 100 не больше, вылил себя в глотку прямо из горла, закусил кусочком лимона и сел рядом со мной, положив руку мне на плечо, как будто мы с ним сто лет знакомые паханы. Он начал рассказывать мне как встретил мою маму и как она ему сразу понравилась, дышал мне перегаром в лицо, хотя из подмышек пахло удивительно похожим на обожаемый мной MontblancLegend. «Не мужик, а конраст контрастович», про себя подумал я. Виктор закурил и я, воспользовавшись его замешательством, вырвался из его объятий и ушел к себе собираться в институт. Я принял душ, переоделся и спустился снова на кухню. 

Виктор тоже освежился в материной ванной и обмотанный ее полотенцем стоял, курил на кухне. На животе у него посередине проходил грубый длинный шрам, уходя под полотенце. Он заметил мой ужас в глазах и объяснил, что распахали его однажды в больнице, после чего он и стал таким худым. Я не удержался и спросил, что означают его татуировки, он спокойно рассказал, что на груди и коленке сделал давно, когда отбывал срок за подделку дензнаков, а на спине – это уже сделано на воле для эстетики. Меня чуть успокоило его спокойное и искреннее повествование, а также причина, по какой он попал в тюрьму, также показалась мне кинематографически романтичной. Понятно, что в реальности никакой романтики в этом нет, но все же у меня отлегло от души, что это не убийство и не какое-нибудь там маньячество. В образ фальшивомонетчика, пусть и бывшего, отлично вписывался и его гардероб, и белые фирменные трусы, и элитный парфюм.

И даже его шрам стал выглядеть для меня неким украшением, символом мужества и грубой звериной силы, будто это след от борьбы с диким чудовищем. Конечно, пребывание в местах заключения оставило неизгладимый отпечаток не только на внешнем виде. И если внешние атрибуты бывшего заключения в виде тюремных татуировок можно было скрыть за одеждой, то речь, некоторые словечки и повадки периодически выдавали в Викторе бывшего зека. Он стал расспрашивать меня о моей жизни, кто я, чем занимаюсь, чего хочу добиться. Я не люблю отвечать на подобные вопросы, но в ответ на его откровения, было неудобно отказываться говорить. Я нехотя вещал ему о своей учебе, планах поступить в аспирантуру и стать впоследствии археологом. Виктор воодушевился моими планами на жизнь и даже рассказал мне, что знает одно место в области, где можно нарыть монеты царских времен. На вопрос «есть ли у меня баба и когда планирую жениться», я ответил, что бабы нет. «А че, все дрочишь что ли? Наверняка у вас в институте девочки трахаются как кошки» - Виктор не унимался. Я раскраснелся, а он, не стесняясь в выражениях, продолжал «Или ты пидор? Так и скажи тогда, петушки на зоне такая же норма как татуха с куполом». У меня забилось сердце так, что мне стало плохо, закружилась голова, и я чуть не грохнулся на каменный пол. «Ты что, припадочный? Люська не предупреждала» - Виктор успел схватить меня за шиворот и плавно опустил на пол.

Я неслышно отвечал, что иногда от волнения бывает плохо из-за щитовидки. Полотенце у Виктора от резкого движения ослабло и начало медленно сползать. Я успел краем глаза заметить что-то синее у него на лобке, где заканчивался шрам, как будто еще одна татуировка, но он успел подхватить полотенце руками и завязать его заново. Я поднялся, побрызгал лицо водой и пошел обуваться. Мужик сразу понял, что если я и не гей, то точно бисексуал, а для него это одно и то же что хуесос, но не спрашивал меня больше ни о чем. Я попрощался и вышел на свежий воздух.

Всю лекцию я прослушал, роясь в своих мыслях. Как себя вести с новым «папашей» или может, он ненадолго поселился в нашем доме и что за татуировка на лобке и что, если для него моя ориентация – норма – после лекции я мотался по городу, по торговым центрам, чтобы вернуться домой, когда придет с работы мать.  Я зашел в один из моих любимых отделов с бельем, увидел красные джоки и просто влюбился в них. С ними в комплект взял красные носки. Удовлетворенный удачным шопингом, купил домой себе суперсет роллов и двухлитровую колу. Дома к моей радости никого не оказалось. «Может этот тип больше и не появится» - в моей голове появилась легкость и легкий ветер. Я примерил обновки, нафоткался в зеркале для хорнета, включил у себя на огромном телеке пятый сезон «Близких друзей», открыл колу и начал с любимых роллов с угрем. Вспомнив, что в шкафу была запрятана подаренная мне на 23 февраля бутылка виски, я метнулся за ней и намешал себе коктейля. Через 2 часа от газированного алкоголя меня срубило. 

Проснулся я от звука подъезжающей машины, выглянул в окно, подъехал огромный внедорожник за рулем был Виктор, он выгрузил из салона не стоявшую на ногах мать и на руках занес ее в дом. Для меня это была знакомая ситуация, маман могла запросто перебрать с выпивкой и отключиться. Я положил голову на подушку, думая, все же хорошо, что появился очередной хахаль, как-никак польза есть. На экране шла предпоследняя серия, роллы в меня больше не лезли, виски с колой тоже, я убавил звук и прикрыл глаза, посмотрел легкий сон под мерцание экрана. Растревожил меня Виктор, постучав в дверь моей комнаты.

В мою комнату никто и никогда не заходил, поэтому я не имел привычки ее закрывать, а этот раз как специально она осталась приоткрыта. Я быстро замотался в плед, но он успел заметить мой необычный наряд. Виктор спросил, не хочу ли я что-нибудь поесть, он собирается заказать доставку пиццы, но увидев мой чуть-чуть подъеденный поднос с роллами, понял без моего ответа, что я сыт. Он спросил, можно ли ему угоститься и, не дождавшись моего кивка, руками стал закидывать роллы себе в рот, запивая вискарем прямо из бутылки. Сегодня он был одет значительно лучше, чем вчера, белая рубашка и серые брюки прекрасно подходили к коричневому ремню на поясе и часам с таким же ремешком.  Виктор смотрел в экран и спрашивал, что я смотрю. С экрана шла английская речь с русскими субтитрами – я старался по возможности улучшать английский. Безобидные сцены сменились разговорами, явно указывающими на характер сериала.

Виктор стал жевать медленно, расстегнув верхние пуговицы рубашки, после допил виски и хлопнул дверью, закрыв ее на замок. Он начал молча раздеваться, снял рубашку, майку, расстегнул ремень и стянул брюки, все покидав в одну кучу там где стоял. Я смотрел на этот неуклюжий стриптиз в полумраке от экрана телека. Виктор то ярко совещался, то приглушенно светился в отраженном свете. Его быстрые, четкие движения не имели ничего общего с соблазняющими повадками стриптизеров, это был просто быстро раздевающийся мужчина. Но в этом было то, чего не хватает профессионалам – четкий взгляд, слаженные отточенные движения, ничего лишнего, скинул верх, низ и – бросок. Виктор набросился на меня как лев на добычу. Сорвал с меня плед, любуясь на мое красное белье. «Приготовился сученок, знал, что папка придет голодный» - Виктор схватил меня за волосы и шептал мне в ухо уменьшительно-ласкательные оскорбления, от которых меня прошиб пот. Он перепрыгнул к моей голове. Снял трусы и вогнал сразу весь свой хуй мне в глотку, прижав всем телом, не давая ни вздохнуть, ни пошевелиться. Через 10 секунд вынул, пошлепал меня по щекам, приговаривая, что я буду нырять под воду, чтобы тренироваться дольше не дышать, и снова вогнал член мне в рот.

Это было так стремительно, я не успел ни рассмотреть его, ни понюхать, но облизать. Я чувствовал только удушье, инородное тело в горле и его цепкие руки, обхватывающие мою шею как удавка. 10 секунд - и он снова дал мне дышать, сев яйцами на язык. Я стал лизать их, но он ебанул меня по роже и приказал просто взять их в рот и держать, дышать носом. Он дергал и выкручивал мне соски, от чего я извивался как червяк на раскаленной сковороде. Виктора это возбуждало до тряски. Он схватил меня за яйца через трусы и сильно сжал. Я закричал из-под него и он тут же в открытый рот захерачил хуй снова на всю длину. И когда я начал задыхаться, он опять сжал мне до боли яйца, от чего, мне показалось, я потерял сознание на секунду. Виктор  сплюнул мне на рот и сел задницей, снова грубо разминая мне грудь и дергая меня за соски «Давай лижи, пидорок, мать твоя охуенно швыряет там языком, та тоже должен так уметь». Я не знал, насколько хороши мои умения, мой язык запутался в его волосатом анусе и я не соображал где там вообще что, за что получил такого леща, что щека зарделась красным рубином, сияя в телевизионном свете. Виктор свесил мою голову с края кровати, обхватил руками шею и начал грубо и безжалостно трахать в глотку. Что-то постоянно мешало мне во рту, я подумал, что Виктор выбил мне качающийся зуб. Я начал срыгивать слюни, все текло на пол, Виктор не останавливался и продолжал двигаться как робот.

Наконец, он присел рядом отдышаться. Он потрепал меня за нос, похвалив «рот рабочий, ща посмотрим насчет жопы». Я взмолился, чтоб он дал мне хотя бы 10 минут хоть немного подготовиться, а то жутко не хотелось тут перемазать все понятно чем. Было дано добро, я залетел в свой туалет, отвернул лейку от душа  и начал несильно поверхностно промываться. Опыта большого у меня не было, но несколько раз, перед тем как поиграться с дилдаками, я делал такое очищение. Виктор сходил на кухню за водкой и когда я вышел из туалета, он уже наливал себе стакан, выпивал, заедая роллом с огурцом (только теперь я понял, зачем он нужен вообще в природе). Пока Виктор стоял я сел на кровать, взял в руки его член и рассматривал его посасывая. Сбоку на стволе в его хуй была вшита какая то бусина. Это был текстолитовый шарик, который он вогнал себе в период заключения. Вот что мешалось мне во рту. На лобке на самом деле была татуировка в виде надписи «соси молча», я последовал этому и взял в рот головку и начал сосать только ее, за что подучил одобрение «Сосешь так же охуенно, как Люська, мать твоя». Виктор не стал долго ждать пока я буду по два часа делать минет, он  затащил меня на кровать, задрал мне ноги и, похаркав в очко, загнал своего шарико-подшипникового друга. Хорошо, что я намазал себе жопу изнутри жирным кремом после клизмы, иначе его шар точно натворил бы бед. В анал меня трахали всего несколько раз и несколько раз я использовал резиновые члены, я знал примерно какие будут ощущения, но его шар в члене добавлял к обычному кайфу дополнительные моменты на грани боли. Я не мог терпеть и начал громко стонать, на что меня накрыли подушкой. Я испугался, что сейчас задохнусь и кое-как вырвавшись, скинул ее с себя, получив тут же очередного леща по второй щеке и кляп из его скомканных трусов, воткнутых мне глубоко в рот. Я дышал носом, но этого воздуха мне было недостаточно, я реально задыхался, мое тело слабело, в глазах мутнело. Наверно, он и добивался такого эффекта, так как очко мое стало мягким и податливым как поролончик.

Виктор вынул кляп, сил кричать и стонать у меня не было, я открыл рот как можно шире, чтобы дышать быстро и глубоко и как только ясное сознание ко мне вернулось, меня начала накрывать волна оргазма. Жопа начала сжиматься, а внутри начались уже сильно болевые ощущения, я снова начал пытаться крикнуть, но теперь Виктор просто схватил меня за шею и начал душить. Не понарошку, реально начал душить. Улетая куда-то за облака от дефицита кислорода, я кончил простатическим соком, слизью из очка, потом спермой из хуя и безжизненно лежал как сломанная игрушка. Меня уже никто не душил, я дышал быстро и настолько глубоко насколько хотел, но голова моя все еще витала где-то в параллельной вселенной. Я не знал, кончил ли я один или Виктор тоже спустил, жопу я не чувствовал, сил подняться и осмотреться не было.  Так я и уснул. 

Под утро я проснулся от скандала на кухне, маман жестко отчитывала Виктора за то, что тот оскорбил ее начальника и теперь ей на работе будет несладко. Виктор был тверд в правильности своих поступков и предложил ей вообще уволиться с работы. Слово за слово - и Виктору было указано на дверь. Он ушел, не попрощавшись, только сказал напоследок: «Дура».  Я провожал его взглядом, но он не оглядывался. Через неделю дома был представлен новый ухажер, полковник в отставке, Василий Андреевич, а еще через неделю  - владелец автосалона Тимур Раилевич… От Виктора у меня остались только память и трусы, которые после их использования в качестве кляпа, так и остались валяться у меня под кроватью. И так бы и осталось это в прошлом, если бы не мое фото в хорнете в красных джоках с красными носками. Через некоторое время мне пришло сообщение от пользователя «Трактор», в скрытых фото которого я увидел знакомый член с шариком…

Конец