Гей Москва - Знакомства на гей-доске Москвы

Унижение и изнасилование гей раба

Он принялсябеспрестанно  целовать в щёки.

— Сашка! — с надрывом шептал я, прильнув к его губам. Он крепко прижал меня к себе и, хрипло застонав, впился своими губами в мои. Он лихорадочно целовал меня, сжимая мои плечи ещё крепче.

— Я чуть с ума не сошёл, пока дождался этого дня, — с предыханием говорил он, одаривая меня яростными поцелуями. 

Лифт остановился, мы нехотя размыкнули объятия  и, собрав остатки самообладания в кучу, шагнули в открытые двери. Увидев нас, Света приветливо улыбнулась, похлопала своими зелёными глазами и встала со стула. Её рыжие волосы были собраны в аккуратный пышный хвост, который она сразу начала поправлять, увидев за моей спиной Сашу.

—Доброе утро, Андрей Романович, — она уставилась на моего спутника с присущей женщинам лукавой улыбкой и не сводила с него глаз, — Это ваш телохранитель? — не удержалась она.

Я изобразил на лице суровость и сердито произнёс:

— Света, не задавайте лишних вопросов. Занимайтесь вашими непосредственными обязанностями.

Я открыл дверь своего кабинета, Саша вошёл первым, прошёл к маленькому кожаному дивану у стены и опустился на него.

— Света, меня до обеда нет. Никого ко мне не пускать, все встречи перенести на вечер. У меня неотложные дела с бумагами. В кабинет не врываться, пока сам не позову. Вы меня поняли? — с самым горозным видом проговорил я, придерживая дверь.

Она утвердительно кивнула, опустила глаза и села на стул, уткнувшись в монитор компьютера.

Я зашёл в кабинет и повернул ключ в замке.

— Теперь нас никто не побеспокоит,— улыбнулся я, бросившись к Сашке на шею.

Мне хотелось осязать его всего, до каждого миллиметра, уйти с головой в огневой поток нашей умопомрачительной одержимости друг другом, стать заложником захлёстывающего вожделения.

Мы не отводили друг от друга глаз. Время снова остановилось, вырывая наше сознание из действительности. Мы понимали, что не можем позволить себе отдаться воле чувств прямо здесь и сейчас, но желание было сильнее страха. Он стал растёгивать на мне рубашку, но я остановил его.

 —Саша, нельзя. Не здесь, — осипшим голосом простонал я. Я почувствовал его колючую щетину на своей щеке и прикрыл глаза.

— Не могу ждать, — глухо выговорил он, — Не могу и не хочу.

— Саша, прекрати, сюда могут в любой момент постучаться. Мне едва удаётся сдерживать себя. У нас ещё будет время, — сдавленным голосом, переходящим в хриплый шёпот говорил я, прикладывая его ладони к своим щекам.

— Безумно тебя хочу...— совсем тихо сказал он, усилием воли отстранившись от моих губ.

Я положил голову на его колени, а ноги закинул на боковую спинку дивана. Он ласково гладил меня по лицу и смотрел прямо в глаза, молча, не говоря ни единого слова.

— Сашка, как же я по тебе скучал...тут такое было, — я прижал его сильную ладонь к своей груди.

— Что-то произошло, правда? Я сразу понял, что Власов не просто так приказал везде быть с тобой и попросил переехать в дом, — встревоженно проговорил Сашка.

Я вздохнул, вспомнив о вчерашнем и плавно заговорил:

— Вчера мы с Власовым ездили на приём к одному его партнёру и хорошему знакомому. Там был человек, с которым у Димы какие-то важные дела намечаются. Он ко мне пытался приставать...— я бросил на Сашу короткий взгляд, он нахмурил брови и молчал, — Я устроил скандал и потом мы поехали домой, а когда подъезжали, нашу машину обстреляли. Теперь Власов переживает, что это может повториться и приказал не выходить из дома без охраны даже на минуту.

Саша напрягся, в его глазах появилась печаль и тревога.

— Как обстреляли? Кто? Зачем? С тобой всё в порядке? Тебя не задело? — взволнованно бормотал он, прислоняя к себе.

— Как видишь, всё хорошо. К счастью, мы ехали с охраной  и на машине Власова, а у него бронированные стёкла. Если бы мы ехали на моей, то всё могло закончиться плохо. Не переживай, любимый. Зато, теперь мы можем больше времени проводить вместе, теперь ты будешь круглосуточно рядом.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Ты понимаешь, что тебя могли убить? — заворчал он, глядя мне в глаза.

Я кивнул и невесело усмехнулся.

— Я рискую своей жизнью с того самого момента, как попал в дом Власова. Меня это не удивляет, потому что я прекрасно понимаю, что рано или поздно такое могло произойти...Но знаешь, этого я не так сильно боюсь, потому что рядом есть ты. Ты же всегда будешь рядом, правда?

— Правда. Я буду всегда тебя защищать и оберегать. Хочу просто быть твоим. Я просто влюбился в тебя, как безумец. Моя жизнь перевернулась на триста шестьдесят градусов после встречи с тобой...Я чувствую тебя, ты часть меня, без которой я не смогу, — взбудораженно говорил он, продолжая водить пальцами по моему лицу.

На мои глаза стали наворачиваться слёзы.

— Сашка, я без ума от тебя...— только и смог выдавить я. Я замолчал и поцеловал его мягкую ладонь, — Ты проник в мои лёгкие, чтобы я мог дышать. Ты заполнил собой мой разум. Я вижу тебя во всём, что меня окружает, даже в себе. А ты и есть я, а я это ты...— я приподнял свою голову, слегка коснулся его губ своими пальцами и тихо продолжил, медленно гуляя глазами по его лицу, — Ты в каждой клетке моего тела, в каждой секунде моего дыхания. Я чувствую, как ты течёшь по моим венам.

Я слегка облизал пересохшие губы, поджал под себя ноги и уткнулся носом в Сашину грудь. Он обхватил меня сильными руками, я закрыл глаза, и в безмолвной тишине слышал только удары его сердца. Мы оба молчали задумавшись, и лишь глухо доносившийся стук по клавишам из коридора нарушал наш зыбкий покой. Мы неподвижно сидели на диване, прижавшись друг к другу, боялись разъединить наши объятия, чтобы вся магия этого хрупкого эйфорического состояния не улетучилась...

В полудрёме я услышал мелодию своего мобильного. Я дотянулся рукой до кармана брюк, приложил к уху телефон и, не глядя на экран, вяло произнёс:

— Слушаю

— Здравствуйте, Андрей Романович. Я тут недалеко от вашего офиса. Дмитрий Валерьевич сказал, что вы у себя...Я хотел бы обсудить с вами кое-какие дела и уладить не завершённые вопросы. В прошлый раз вы так быстро убежали, неправильно меня поняв. Я хотел бы пригласить вас куда-нибудь пообедать...В конце концов, это выгодно и вам тоже, — я вздрогнул. Голос Марка Борисовича я узнал сразу. Только он мог говорить мерзким заискивающим голосом маньяка-извращенца.

Мои глаза загорели злобой, а дыхание стало тяжёлым. Я оторвал голову от Сашиной груди  и в бешенстве прорычал:

— Слушай сюда, мудозвон узкодырый! Засунь свой обвисший шнурок с бубенчиками в какую-нибудь необъятную дыру, и больше не смей мне звонить и появляться у меня на глазах, если не хочешь, чтобы я повырывал каждый волосок на твоей вшивой тыкве! Упади своей плоской рожей в тарелку и исчезни, иначе я за себя не ручаюсь! Ты понял меня, мудак парнокопытный?!

Я остервенело нажал на отбой и швырнул телефон на пол, схватившись рукой за голову.

— Вот же мразь! Что он вообще о себе думает, сучонок кривой! — продолжал я выпускать пар. Саша всё время молчал и смотрел на меня с таким удивлением и недоумением, что его рот слегка приоткрылся. Он замер и даже не шелохнулся ни на миллиметр.

— Что случилось? —осторожно  сказал  он, немного погодя, продолжая смотреть на меня круглыми, как два чайных блюдца глазами.

— Ты представляешь, этот подонок посмел мне предложить встретиться с ним. Этот Марк Борисович, о котором я тебе рассказывал. С которым меня познакомил Власов на приёме.

Саша скривил губы  и с омерзением произнёс:

— Козёл.

— Да чтоб он провалился, мерзкий урод! — раздражённо взвизгнул я, обнимая Сашку.

В этот момент в дверь настойчиво и громко постучали. Мы с Сашей переглянулись, я вскочил на ноги, быстро поправил на себе одежду и, подбежав к двери, повернул ключ. В эту же секунду в кабинет влетел разъярённый Власов, и, не обращая внимания на Сашу, придавил меня к стене. Его лицо было белым, как штукатурка, а глаза наливались кровью. Краем глаза я успел заметить как дёрнулся Саша, но быстро мотнул головой, давая ему понять, чтобы он не влезал.

— Ты понимаешь, что из-за тебя я могу потерять большие деньги?! — процедил сквозь зубы Власов, приблизившись очень близко к моему лицу. Он смотрел на меня тяжёлым взглядом, его голос злобно скрипел, а руки так сильно сдавливали мою шею, что я почувствовал нехватку воздуха.

— Дима, отпусти,я не могу дышать, — с трудом прохрипел я. Он резко убрал руку и я сполз на пол по стене, потирая горло и жадно глотая  воздух, — Дима, что произошло?!  Что я сделал?

— Ты ещё спрашиваешь, тварь?! — закричал он, едва сдержавшись от того, чтобы не ударить меня кулаком по голове, — Какого хрена ты наговорил Марку Борисовичу?! Как ты посмел оскорбить человека, с которым у меня дела?! Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю, если из-за тебя провалится выгодное дело?!

— Дима, ты же сам сказал, что тендер в любом случае будет твоим, — я старался говорить ровно и спокойно, чтобы не провоцировать его ещё больше.

— Дело не в тендере, идиот! У меня есть с ним другие дела, от которых многое зависит! Если он сорвётся с крючка, я тебя сгною, ты будешь у меня в говне купаться! Ты понял?!  — злобно выпалил он, подбежав ко мне и схватив за подбородок. В его безумных глазах читалась  нескрытая угроза. Он мог легко убить меня сейчас, если бы захотел. Никогда  раньше я не видел его таким. Он был похож на кровожадного мясника, без чувств и эмоций.

— Я поговорю с Марком Борисовичем и постараюсь уладить  этот инцидент, а ты,  — он наклонился к моему лицу, исподлобья посмотрел на меня звериным хищным взглядом и зловещим голосом предупредил, — А ты пеняй на себя, Андрей. Моё терпение на исходе. Ещё одна такая выходка  и я за себя не ручаюсь. Ты меня знаешь.

— Дима, но я...— я пытался вразумить его, но он резко перебил меня и твёрдым ледяным  тоном отчеканил:

— Я тебя предупредил! — с этими словами он вышел в коридор и громко хлопнул дверью.

Саша тут же подлетел ко мне, обнял за плечи и прижал к себе.

— Очень больно? — озабоченно спросил он, гладя меня по голове.

—Физически нет, — тихо ответил я.

— Почему ты не позволил мне остановить его?

Я посмотрел Саше в глаза и грустно усмехнулся:

— Потому что тебя тут же бы скрутили, а потом нашли бы где-нибудь влесу, или не нашли...

— Почему этот псих позволяет себе так к тебе относиться? —в Сашином голосе звучала  обида и негодование. Я видел, как тряслись его руки. Он думал о том, чтобы догнать Власова.

— Саша, даже не думай рисковать. Обещай мне, что ты не будешь лезть на рожон и забудешь то, что здесь произошло. Даже не смей хоть одним глазом показать Власову то, что ты чувствуешь, — я прислонил руки к его щекам и развернул его голову к себе.Он внимательно смотрел на меня несколько секунд, затем опустил глаза и твёрдо произнёс:

— Обещаю

Я уткнул голову ему в левое плечо и с усталой опустошённостью заговорил:

— Власов считает себя хозяином мира.Он говорит, что те, у кого много денег могут позволить себе всё: оскорбить, унизить, ударить, уничтожить. Он привык играть с чужими судьбами, не жалея никого. Ему всегда было плевать на чувства других людей. Для него существует только один закон — его слово. Сколько его помню, он всегда был таким, властныи жестоким...Правда в такой ярости я увидел его впервые.

— Почему ты не ушёл от него раньше? Почему не начал новую жизнь без него? — он погладил меня по спине.

Я нервно рассмеялся, закидывая голову назад.

— Саша, оглянись. Какая новая жизнь? Отсюда нет выхода. Нельзя так просто прийти и уйти, когда вздумается. Тайны, которыми окутана жизнь Власова, касаются и меня. Ты думаешь, он отпустит меня, вот так просто?

— И что же нам делать? — глубоко вздыхая, спросил Саша.

— Я не знаю...

— Как ты попал в его дом? — немного погодя, спросил он.

Я погладил его по щекам, достал пачку сигарет, щёлкнул зажигалкой и закурил, выдыхая табачный дым в потолок. Нервно улыбнувшись, я унял дрожь в голосе и низким тихим голосом стал говорить:

 —Когда мои родители и сестра погибли, Власов просто появился в моей жизни и оформил опекунство надо мной. Всё как-то закрутилось, завертелось. Вот так, пять лет я живу в его доме и работаю здесь...В общем, больше и нечего рассказывать. 

— Прости, что заставил вспомнить об этом, — он подошёл ко мне сзади и положил руки мне на плечи.

Я смахнул слёзы с глаз и бросил недокуренную сигарету на пол.

— Ничего, я уже почти привык.

Он обвил мою шею руками и вдруг отчаянно выпалил:

— Плевать! Я не боюсь его! У тебя есть я и даже не думай, что я кому-то позволю тебя обижать. Всё будет хорошо. Не бойся ничего и никого. Пока я рядом, никто больше пальцем к тебе не притронется. Доверяй мне, я не подведу.

— Рядом с тобой я почти забываю о всех своих страхах,—закрыв глаза, отозвался я.

Тепло его прикосновений отвлекало от всех мрачных мыслей. Сразу начинало казаться, что вокруг нас только бескрайнее море и мокрый песок, на котором мы стояли обнявшись, наслаждаясь лёгким ветерком, ласково обдувающим наши плечи.

     — Андрей Романович, — раздался за спиной звонкий голос Светы. Она оборвалась на полуслове. 

Я  совсем забыл, что не закрыл дверь на ключ. От неожиданности я даже не успел испугаться. Я медленно отстранился от Саши и безучастно уставился на Свету. Она замялась и слегка покраснела.

— Ты что-то хотела? —отстранённо проговорил я.

Она опустила глаза и стала переминаться с ноги на ногу.

— Я...Эээ...Андрей Романович, я хотела спросить, не нужно ли вам чего, просто я собиралась пойти пообедать.

Я пожал палечами.

— Иди.

Она развернулась и собралась выйти за дверь, но я её окликнул:

— Света, тебе нравится здесь работать? — устало спросил я.

—Да, — настороженно ответила она.

— Ты ничего не видела, — мой голос звучал твёрдо, но без угрозы.

— Вы могли бы этого не говорить мне...Вы же знаете, как я вас уважаю, — немного обиженно произнесла она и вышла за дверь, прикрыв её за собой. Саша сразу повернул ключ в замке, а я подошёл к своему рабочему столу.

— Ну что ж, пора поработать...

В два часа дня у меня была  назначена встреча с Семёновым, который сначала возмущался моей безответственностью и несерьёзностью подхода к делу, затем пытался набить себе цену, но в итоге сдался и мы смогли прийти к общему знаменателю. Несколько раз забегала Света, каждый раз приносила разные бумаги на подпись, принесла мне и Саше чай, предупредила о том, что Власов уехал из офиса злой, как чёрт.  То и дело приходили другие сотрудники офиса, каждый с какой-нибудь проблемой, предложением или документом на подпись, они совали мне под нос разные отчёты и бумаги. Я на автомате слушал всю эту ненужную мне сейчас лабуду, украдкой бросая взгляды в сторону Саши, который тоже посматривал на меня влюблёнными глазами.  Мы практически не оставались в кабинете одни, постоянно кто-то приходил, а если не приходил, то непременно звонил по рабочему телефону. Я старался сконцентрировать своё внимание на работе, разгребая кучу накопившихся бумаг, разруливая сложные ситуации. Как финансовый директор я проверял всю отчётность, все платёжки  проходили через меня, и вся экономическая сторона холдинга была моей обязанностью. Вопреки моему желанию, Власов отправил меня на экономический факультет, как только я появился в его доме, а сразу после окончания института я стал работать в холдинге. Уже почти год прошёл с тех пор, как я выпустился, а работать начал ещё на четвёртом курсе в качестве помощника, чтобы набраться опыта. Власов доверял мне, лично контролировал мои успехи, и в конце концов передал все финансовые дела фирмы в мои руки, а это включало в себя главный офис и все филиалы. За несколько лет я привык к этой работе, но не проникся ею по-настоящему.

     В семь вечера в кабинет зашла Света.

— Андрей Романович, я вам ещё нужна? — спросила она, стоя в дверях.

— Нет, Света, можете идти домой, — натянуто улыбнулся я.

Она с любопытством  посмотрела на меня, потом на Сашу, попрощалась и исчезла в коридоре.

— Ну что, наконец-то этот сумасшедший день закончился, — устало произнёс я, откидываясь головой на спинку  кресла.

Это был трудный день. На работе делал свои дела. Я поздно вечером шел домой. Я зашёл в ларёк где продаются сигареты. После покупки, я отошёл к фонарю, и сел. Я нахожусь в очень темной улице. Куря, и никого не трогал, к мне подсел парень. Он выглядел подкаченым. Его ноги были великолепны. -Ох его голубые глаза они гипнотизируют меня. Подумал я. Этот парень спросил покурить. Я, открываю пачку чтобы дать сигарету, но он сказал чтобы я отдал свою. Я удивительно посмотрел на него, и протягивая свою не да куриную сигарету, он крепко захватил меня за руку. Я испугался, и он меня ударил очень сильно в пресс, но это было взаимно. Я начал убегать, но он меня догнал и закрыл мне рот и нос. Я не мог нечего сделать...Я смотрел на него, я думал что это конец, но нет. Я проснулся в какой то комнате. Через некоторое время я у слышал что он идёт к мне. Я захотел напасть на него, но не получилось. Он меня схватил и начал раздевать и сильно меня связал, и полевая маслом, трогал мое тело. Я отталкивался как мог, но не смог его убраться подальше. Он меня взял и кинул на кровать. Он на меня сел, раздвинув ноги. Его член был возле моего рта. Он сильно надавил на мою шею, я не мог дышать. В комнате было очень жарко. Его грудь блестела потом и маслом. Потом он сказал что если я ему не отсосу, то он меня удушит. Я кивнул головой и сказал "Да, господин". Он отпустил руки, я открыл рот. Его мощные ноги долбили меня в ротик. Я захлебнуваясь сосал очень глубоко, и отсасывая его яйца, держась за его грудь. Он меня резко перевернул меня, и разорвал мою футболку и штаны. Он снял мои джинсы и одел презирватив. Он лизал мне мою дырочку. Он смазал его и мою жёпку. Он вставил член и очень сильно и глубоко ебя меня. Он меня обнял и целовал моё ушко. Через несколько минут, этот мужик сосал мне очень-очень глубоко я закатывал глаза. Я взял его голову и начал долбить его. После этого он мне кончил в рот, и через некоторое время я вставил себе дилдо, и долбил себя пока сам не кончил без рук. Это было великолепно.

Прошла неделя...

Саша отложил в сторону журнал, который он мусолил на протяжении последнего часа, поднял на меня глаза, встал с дивана и подошёл ко мне.

— Пора вызывать твоего водителя и ехать домой, — он чмокнул меня в нос и обхватил руками спину.

— Нет, — я медленно помотал головой, — Мы не поедем домой.

— А как же Власов? —удивлённо спросил он, слегка прищурив глаза.

Я загадочно улыбнулся, взял свой телефон, набрал Олега и попросил подъехать к офису через полчаса. В назначенное время мы покинули мой кабинет и сели в лифт.

— Хочу эту ночь провести с тобой, — томно проговорил я,  пока мы ехали вниз.

Он расплылся в таинственной улыбке, приложил палец к моим губам и поцеловал.

Олег уже ждал нас у входа. Мы оба сели назад, а я коротко бросил, не глядя на водителя: 

— Отвези нас на Болотную набережную.

Олег покосился в зеркало заднего вида и с опаской сказал:

— Дмитрий Валерьевич приказал из офиса сразу вести вас домой.

— Мне наплевать на то, что сказал тебе Дмитрий Валерьевич, — рявкнул я, изменившись в лице, — Вези туда, куда я тебе сказал. Я хочу прогуляться.

Олег вздохнул и завёл мотор.

Машина несла нас по вечерней Москве, загоревшейся сотнями разноцветных огней. Десятки авто, пролетающих мимо бурным потоком спешили в назначенный пункт. Толпы прохожих, заполонивших улицы вечернего города спешили по своим делам. Мы проносились мимо старинных ухоженных зданий могучей столицы, величественно возвышающихся над нами. Автомобиль мчал нас по этому сумасшедшему, невероятно бешенному мегаполису, сначала по Кутузовскому проспекту, затем Новый Арбат, и наконец, мы свернули на Знаменку, откуда уже виднелась Болотная набережная. Несмотря на наполненный пафосом и понтами, этот город  хранил в себе гораздо больше тайн, чем думали многие люди, тысячами заполонявшие Москву каждый день. Лично я хранил в столице своё непринуждённое и беззаботное прошлое, которое уже никогда не вернуть...

— Останови здесь, Олег. Можешь уезжать, мы вернёмся на такси, — приказал я, увидев свой любимый бар, в котором частенько бывал один.

— Но... 

— Тебе ещё раз повторить? — разозлился я.

Олег остановил машину, покачал  головой и уехал восвояси.

— Это моё любимое место, — повернулся я к Саше и бодро потянул его за собой через дорогу к заведению.

Мы прошли к барной стойке и уселись на высокие крутящиеся стулья. Я вежливо улыбнулся подошедшему к нам бармену и кивнул в сторону стеллажа с разными бутылками.

— Две текилы, пожалуйста, — весело попросил я.

Саша бросил на меня подозрительный  взгляд.

— Я же на работе, — шутливо усмехнулся он.

— А мы никому не скажем, — игриво подмигивая сказал я.

Бармен поставил перед нами две рюмки, до краёв наполненные прозрачной жидкостью и блюдце с солью и дольками лимона.

— Сначала нужно насыпать соль на руку,— оживлённо проговорил я, протягивая Саше рюмку, — потом выпить залпом содержимое и закусить долькой лимона.  Хотя, на самом деле, лучше лаймом, но сегодня и так сойдёт, — проникновенно продолжал я.

Я перевернул левую ладонь обратной стороной, медленно облизал пространство между указательным и большим пальцем, затем аккуратно насыпал щепотку соли и, не поморщившись, опрокинул содержимое рюмки в себя, а потом так же неторопливо слизал остатки соли с ладони. Взяв дольку лимона, я небрежно положил её в рот, верхней губой потёр нижнюю, чтобы убрать солёный привкус. 

— Ты должен проделать то же сам... — встретившись с его глазами, я осёкся. Он смотрел на меня гипнотизирующим, насквозь прошибающим и жаждущим взглядом, с застывшей рюмкой в руке.  На его лбу выступила испарина, а пересохшие губы предательски дёргались , коварно выдавая его напряжение. Он неспешно поставил рюмку на барную стойку и наклонился к моему уху.

— Если мы сейчас же не покинем это место, я наброшусь на тебя прямо здесь, — возбуждённо проговорил он.

— Ты сумасшедший, — протяжно пробормотал я, заёрзав на стуле. Я испытал непреодолимое желание взять его за руку, выбежать из бара, сесть в машину и убраться отсюда подальше.

— Почему ты не пьёшь? — поперхнувшись спросил я, унимая мелкую дрожь.

Саша отстранился, метнул в мою сторону выразительный взор и осушил рюмку, не отрывая от меня глаз. Краем взгляда я заметил двух мужчин, подсевших к барной стойке за Сашиной спиной. Я мимолётно посмотрел в их строну и столкнулся глазами с одним из них, тем, что сидел ближе к нам. Он покосился в нашу сторону и окинул меня презрительным взглядом.

— Чё пялишься, пидр что ли?! —злобно проговорил он и заржал. Я проигнорировал его слова и задержал дёрнувшуюся руку Саши.

Второй, с маленькими мутными глазками  огромными руками, как лопаты, заржал вместе с первым и небрежно поманил рукой бармена. 

— Бутылку коньяка принеси, да побыстрее! — грубым приказным тоном буркнул он.

В глазах бармена промелькнула неприязнь, но он не подал вида и миролюбиво поинтересовался:

— Какой коньяк принести?

— Любой! —рявкнул мутноглазый, зыркнув на бармена холодно и мерзко.

Тем временем, первый, который был повыше ростом, с брутальной эффектной внешностью, заросшей щетиной, с чёрными, как смола густыми волосами и цепкими глазами, отливающими янтарём продолжал беспардонно ржать и бросать в нашу сторону косые взгляды.

— Слышь, я тебе говорю. Ты чё, оглох что ли, сука! — раздражённо выкрикнул он, заметив, что его слова  никак на меня не подействовали. У него был очень грубый и низкий голос, — Слышь, Вован, этот пидрила нос воротит. Наверное, рот уже не шевелится, потому что хуёв наглотался...Ну чё, соска, мне отсосёшь? — он снова заржал.

Я не выдержал и почувствовал, как моё лицо стала заливать огненная маска ярости.

— Это ты мне? — с вызовом спросил я, понимая, что теряю самообладание.

— Тебе-тебе. Ты чё, пидр?! Работаешь здесь? Так здесь нормальные мужики сидят! — продолжал распинаться он.

Я заметил, как в самой глубине Сашиных глаз начали разгораться холодные чёрные огоньки. Он медленно развернулся к разбушевавшемуся быку, приятно улыбнулся и негромко произнёс:

—Тормози, чувак. Расслабься и пей свой коньяк.

Саша снова развернулся ко мне и  положил ладонь себе на колено, которая едва заметно дёрнулась.

Ошарашенный бык толкнул в бок своего дружка Вована и, округлив глаза, возмущённо заверещал:

— Ты слышал, у пидарка голосок прорезался.

Они оба снова заржали. Вован как раз разлил принесённый барменом коньяк по рюмкам. Они быстро залили жидкость в свои глотки, и бородатый открыл рот, чтобы снова бросить очередную гадость в нашу сторону, но я не  дал ему этого сделать, бесцеремонно перебив его и надменно бросив:

— А я смотрю, у тебя язык в дерьме, поэтому такая вонь по всему бару разносится.

Бородатый оторопел, потом резко встал со своего места и направился ко мне. Он вдруг зашипел, в уголке его перекошенного рта появилась слюна. Подлетев ко мне, он размахнулся, чтобы ударить кулаком по моему лицу, но Саша опередил его, заблокировав руку резким движением. Он ударил его коленом в живот и швырнул в другой конец зала. Вован вскочил со своего места, подбежал к нам, выбросил вперёд руку с неведомо откуда взявшимся длинным узким ножом, но Саша автоматически заблокировал его движение кистью левой руки, заворачивая  руки обезумевшему быку , и ударил ребром ладони своей правой руки по пальцам Вована, обхватившим рукоятку ножа.  На лице Саши не дрогнул ни один мускул, его реакции можно было только позавидовать. Его холодный и трезвый взгляд выражал абсолютное спокойствие и уверенность в себе.

Нож ещё не успел упасть на пол,когда Саша ударил локтём Вовану сначала в ухо, а потом — сверху вниз по затылку. Лицо дизориентированного быка расплющилось о мраморную поверхность барной стойки, а сам он медленно начал сползать на пол.

В это время бородатый  успел очухаться, подняться на ноги и взревев от злости как раненный зверь, бежать в нашу сторону, схватив железный стул, стоявший у какого-то стола в центре зала. Саша обхватил моё туловище правой рукой, и одним точным сильным движением толкнул меня в сторону, где прежде сидели быки. Бородатый уже занёс стул над Сашиной головой, но я схватил с барной стойки наполовину полную бутылку коньяка и, молниеносно подбежав к озверевшему мордовороту сбоку, со всего размаха ударил его по голове. Бутылка разбилась, остатки коньяка смешались с кровью, и бородатый упал навзничь напол, выронив стул из рук. Посетители  сидели неподвижно, словно манекены.

В этот момент в бар забежали трое амбалов с диким выражением лица. Судя по всему, это были дружки тех двух, валявшихся без чувств на полу. Они были вдвое больше меня по комплекции, с огромными отожравшимися мордами и  широкими плечами. Я даже не успел понять, откуда они взялись и где были раньше, как один из них дёрнулся в мою сторону, доставая из-за ремня джинс со стороны левого бедра пистолет. Он направил дуло на меня, а я как будто прирос к полу и испуганно таращился в его сторону. Посетители прижались к своим стульям и даже не шелохнулись.

Саша рысью подбежал ко мне, толкнул меня в спину и повалил на пол. Раздался выстрел и треск разлетающихся бутылочных осколков. Он кубарем перекатился по полу и одним резким движением сбил стрелявшего с ног. Двое других потянулись руками за спину. Я быстро поднялся на ноги, судорожно пытаясь понять, что делать и куда бежать. Саша крепко обхватил меня за талию, слегка прижал к себе, а правой рукой вынул из кобуры пистолет, и не раздумывая сделал два выстрела. Первым он ранил в плечо долговязого парня лет двадцати пяти, который был слева от нас, и уже направлял пистолет в нашу сторону, а вторым он подстрелил кисть руки того, который подбегал к нам с правой стороны, уже заводя курок.

В помещении было очень тихо. Даже мужчины сидели с круглыми испуганными глазами, прижимаясь к стене,  а некоторые залезли под стол. Все разбежались по углам, как тараканы, но никто не издал даже звука. Я успел заметить, как лежавший на полу мужчина с простреленной кистью стал медленно подниматься и тянуться к пистолету, но я быстро подошёл к нему и, не давая прийти в себя пнул ногой в живот. Саша наклонился над скорчившимся от боли амбалом, и ледяным тоном спросил:

—Кто-то ещё остался на улице? — он схватил его руку и резко вывернул в обратную сторону. Тот совсем взвыл от боли, — Отвечай, мразь! — крикнул Саша, начиная белеть от ярости.

— Никого больше нет, —еле выдавил лежавший, не в силах выдерживать острую боль.

— Пошли отсюда, — быстро проговорил Саша, сжав мою ладонь в своей, не обращая никакого внимания на смотрящих на нас людей с округлившимися глазами.

— Подожди, Саша, — сказал я, вынимая трясущейся рукой кошелёк из кармана.

Я подошёл к барной стойке, положил на неё три стодолларовые купюры и извиняющимся тоном проговорил:

— Это за текилу, — бармен не мигая кивнул, не двигаясь с места.

Мы выбежали на дорогу, запрыгнули в первую остановившуюся машину и, переводя дыхание, переглянулись.